Примерь свадебное платье - Страница 13

Бессилие памяти пугает. Бессилие вспомнить — бесит.

5

Томпсон ушел, оставив больную наедине с тревожными мыслями. Выходит, она почти ничего о себе не знает! Ей нужно как можно скорее осознать себя. Нельзя целиком и полностью зависеть от одного человека, как будто в нем сосредоточилась вся ее жизнь. Ведь есть и другие люди.

Катрин подумала о матери и, повинуясь внезапному импульсу, позвонила ей, благо у врача нашелся нужный телефон. Ну и что? Разговор получился странный — какой-то нереальный. Ничего нового вызнать не удалось.

Мать говорила о том, что происходит в ее магазинчике, — она владела небольшим бутиком. Все это было известно из нерастерянных воспоминаний времени юности. Ничего не изменилось — до нее словно донеслось эхо давно ушедшего прошлого.

Дочь рассказала женщине на другом конце провода про несчастный случай, про потерю памяти и почти сразу же поняла, что помощи не дождется, — мать не поможет дочери отыскать саму себя. Конечно, она любит Катрин, беспокоится и подбадривает… Но она слишком далеко! И расстояние между ними, судя по всему, измеряется не только километрами.

Дочь повесила трубку с четким осознанием того, что годы после юности — особый этап в ее жизни, и мать о нем ничего не знает. Легко делиться счастьем и успехами, а неудачи обычно замалчиваются. И она скрывала. Значит, была неудачницей? Неужели ни в чем себя не проявила? Не хочется так думать… В конце концов, она родила чудесного сына и, безусловно, гордилась им. Именно поэтому так долго и тяжело переживала смерть мальчика.

Она напрягала память, стараясь отыскать хоть одну зацепку, хоть один намек…

И наконец нашла, обратив внимание на свою сумку.

Там есть одна вещь, которая связывает прошлое с будущим, — подписанный контракт на работу над детской книгой. Она не знала, почему взяла его с собой в тот страшный день, но официальная бумага может хоть немного прояснить дело.

Катрин проглядела контракт и обнаружила свой домашний адрес и адрес издательства. К контракту прилагалось письмо от редакторши — та отзывалась о работах художницы миссис Гайс в самых восторженных выражениях. Под письмом стояла подпись: «Эстер Брукс».

Они работали вместе и наверняка встречались… Может быть, повидаться с ней и поговорить?

Пускай это чисто деловые отношения, но свидание хотя бы даст возможность увидеть еще одного человека, который ее знал.

Итак, решение принято: завтра надо выписаться из больницы и встретиться с редактором. Она уже не такая слабая и сможет передвигаться самостоятельно, хотя, конечно, ноги еще слегка дрожат, все тело болит, и синяки еще не прошли. Но на самом деле ничего страшного с ней не случилось. Могло быть хуже. Вот только этот пугающий провал памяти. Но врачи и тут обнадеживают — рано или поздно прошлое вернется к ней.

Внезапная мысль заставила похолодеть от ужаса. А что, если она после травмы не сможет выполнить контракт? Вдруг да разучилась работать, а от таланта, о котором твердил Томпсон, ничего не осталось?

Катрин справилась со страхом и отложила решение беспокоящего вопроса на потом. Завтрашний день все прояснит. Пришло время стать самостоятельной. И не прятаться за спину Джефа. Шаг навстречу незнакомому, а вернее, забытому миру следует сделать с высоко поднятой головой.

Вспомнить по заказу — невозможно, не пытаться вспоминать — нельзя.

На следующее утро обнаружилось, что выписаться из больницы не так-то просто — процедура эта долгая и утомительная. Врачи считали, что миссис Гайс еще не готова к выписке. Придется настаивать, преодолевать массу препятствий.

Конечно, будь здесь Томпсон, все бы прошло в два раза быстрее, но тот находился на работе. Да и нельзя же, в конце концов, каждый раз хвататься за него как за спасательный круг! Кроме того, ей просто необходимо доказать самой себе, что она способна к самостоятельной жизни. Будет трудно? Ну что ж, придется справляться с жизненными трудностями!

Когда все формальности остались позади, она собрала вещи, оделась и перед уходом набрала рабочий номер Томпсона. Секретарша сказала, что мистер Томпсон на совещании, и оставалось передать, что миссис Гайс выписалась из больницы и намерена заняться делом, с которым надеется справиться одна.

Такси доставило ее от больницы к высокому зданию в северной части города. Указатель в просторном холле подсказывал, что ей следует подняться на четвертый этаж. Катрин вызвала лифт и поехала наверх. Когда на табло загорелась цифра четыре, она приготовилась выходить. Двери открылись.

На площадке стояла женщина и собиралась войти в лифт. На ней был эффектный желтый костюм с черной отделкой. Черноволосая и темноглазая, она показалась Катрин очень красивой.

Я знаю ее! — мелькнула мысль. Но радость возможного узнавания тут же улетучилась — женщина вошла в лифт, глядя в сторону и не обращая на встретившуюся никакого внимания. Ни приветственной улыбки, ни малейшего намека на то, что они знакомы.

Катрин поспешно вышла, смущенная своей ошибкой. И все же внутренний голос подсказывал ей, что они где-то встречались. Обернулась и еще раз с любопытством взглянула на женщину. Неужели они друг друга не знают?

Незнакомка ответила внимательным взглядом, но двери лифта закрылись и положили конец странной встрече. Миссис Гайс деловой походкой направилась к столу секретаря, не переставая думать о женщине в желтом. Эти мысли не оставляли и во время разговора с Эстер Брукс.

Эстер оказалась совсем молоденькой, лет двадцати с небольшим. Редакторша с сочувствием отнеслась к истории, рассказанной Катрин, и прониклась к ней симпатией. Разглядывая папку со своими работами, художница не могла скрыть гордости: иллюстрации действительно чудесные, — значит, у нее и вправду есть талант!